Hmm, I like your smile. Gives me something to aim at
я все-таки его утащила. давно мне так не нравились чужие тексты.
Мне говорили: нельзя по лесу бродить одной, что похитят бесы того, кто в их забредет обитель... Да я не слушала, нет, родителей...
...Та ведьма была ненамного старше – лет двадцать, может (а мне двенадцать), она явилась из чащи леса...
Зачем была ей нужна принцесса?
Я знала, как начинались сказки, и я не верила ее ласкам – плевать, что взгляд ее добр, не страшен!..
Еще я с детства боялась башен.
Шли годы. Я заплетала косы, в саду срезала к обеду розы, я знала – рыцарь за мной приедет...
И все еще не дружила с ведьмой.
Но я взрослела и понимала – надежды даже не то что мало, надежды нету. Но в час осенний я все надеялась на спасенье. А ведьма мне улыбалась кошкой...
День, месяц, год и еще немножко...
Когда в саду зацвели левкои, она явилась в мои покои, все улыбаясь, как будто зная, и мне казалось, улыбка – злая...
...За ночью ночь приходила ведьма, она дарила мне свет и ветер – они же были ее рабами... Она касалась меня губами. Рук, плеч, груди – как бесстыдно, боже!..
...а я ее целовала тоже.
И принцы, рыцари, воры, лорды – я говорила, что мне ни к черту.
Сто испытаний – не только боем – должны были пройти герои. До половины держались с честью...
Мы с милой смеялись над ними вместе.
Пять, десять лет? – все одно, немало, и красота моя увядала, мой свет старела... Тянулись годы,
я уж не грезила о свободе – зачем?..
А косы мои седели. Садилась милая на край постели и вытирала сорочкой слезы... Видать, приходит и наша осень, видать, осталось уже недолго...
...Зимой за окнами воют волки, но мы привыкли – уже не страшно...
Забыли принцы про нашу башню. Тропа в лесу заросла бурьяном, а милая вновь напивалась пьяной и тихо плакала, сидя рядом со мной. И слезы сочились – ядом. Я обнимала ее за плечи, и сразу ей становилось легче: она брала мою руку – с дрожью – и называла меня хорошей.
Мне так хотелось самой напиться, не вспомнить больше – и к черту – принцев, не вспомнить больше...
А дни бежали.
Осенний клен полыхал пожаром...
Пришла зима одинокой жизни – мы с ветром справили по милой тризну, по той, что меня называла «солнцем»...
А дождь все чаще на землю льется, меня печаля...
И в гуще леса
однажды ночью умерла принцесса.
Мне говорили: нельзя по лесу бродить одной, что похитят бесы того, кто в их забредет обитель... Да я не слушала, нет, родителей...
...Та ведьма была ненамного старше – лет двадцать, может (а мне двенадцать), она явилась из чащи леса...
Зачем была ей нужна принцесса?
Я знала, как начинались сказки, и я не верила ее ласкам – плевать, что взгляд ее добр, не страшен!..
Еще я с детства боялась башен.
Шли годы. Я заплетала косы, в саду срезала к обеду розы, я знала – рыцарь за мной приедет...
И все еще не дружила с ведьмой.
Но я взрослела и понимала – надежды даже не то что мало, надежды нету. Но в час осенний я все надеялась на спасенье. А ведьма мне улыбалась кошкой...
День, месяц, год и еще немножко...
Когда в саду зацвели левкои, она явилась в мои покои, все улыбаясь, как будто зная, и мне казалось, улыбка – злая...
...За ночью ночь приходила ведьма, она дарила мне свет и ветер – они же были ее рабами... Она касалась меня губами. Рук, плеч, груди – как бесстыдно, боже!..
...а я ее целовала тоже.
И принцы, рыцари, воры, лорды – я говорила, что мне ни к черту.
Сто испытаний – не только боем – должны были пройти герои. До половины держались с честью...
Мы с милой смеялись над ними вместе.
Пять, десять лет? – все одно, немало, и красота моя увядала, мой свет старела... Тянулись годы,
я уж не грезила о свободе – зачем?..
А косы мои седели. Садилась милая на край постели и вытирала сорочкой слезы... Видать, приходит и наша осень, видать, осталось уже недолго...
...Зимой за окнами воют волки, но мы привыкли – уже не страшно...
Забыли принцы про нашу башню. Тропа в лесу заросла бурьяном, а милая вновь напивалась пьяной и тихо плакала, сидя рядом со мной. И слезы сочились – ядом. Я обнимала ее за плечи, и сразу ей становилось легче: она брала мою руку – с дрожью – и называла меня хорошей.
Мне так хотелось самой напиться, не вспомнить больше – и к черту – принцев, не вспомнить больше...
А дни бежали.
Осенний клен полыхал пожаром...
Пришла зима одинокой жизни – мы с ветром справили по милой тризну, по той, что меня называла «солнцем»...
А дождь все чаще на землю льется, меня печаля...
И в гуще леса
однажды ночью умерла принцесса.
-
-
20.08.2013 в 18:10цепляет.
-
-
20.08.2013 в 18:19-
-
20.08.2013 в 18:28